Георгий Данелия является моим одним из самых любимых режиссеров, который кроме яркого таланта режиссера умел видеть и показывать в своих фильмах глубинную суть вещей и предвидеть будущее. Он, кстати, сам был сценаристом своих фильмов.
Примером глубинного видения им сути проблем общества я считаю его гениальный фильм "Афоня", который в доходчивой форме показал о такой масштабной проблеме развитого советского общества, как отрыв бывших селян, массово переехавших в города, от своих культурных корней со всеми вытекающими из этого проблемами: массовое бытовое пьянство, разложение, потеря жизненных ориентиров и прочее.
Кроме "Афони" следует отметить антиутопию "Кин-дза-дза", которым Данелия ярко показал системные пороки капитализма, который неизбежно приведет человечество к тому "горькому катаклизму", который показан в гениальной трагикомедии. И все, над чем смеялись тогда, мы сейчас воочию можем увидеть сейчас вокруг себя в России, где правительство РФ живет словно на другой планете, превращая Россию в непригодную для жизни пустыню.
Но это был далекий взгляд Данелии в будущее. Ближний взгляд в будущее виден на примере фильма "Настя", сценарий к которому писался в 1991 году, сам фильм снимался в 1992 году, а на экраны вышел в 1993 году. Вот, что об этом пишет сам Данелия в своей книге "Кот ушел, а улыбка осталась":
Действие сказки мы перенесли из конца шестидесятых в 91 год. Современность решили показывать гротескно. Но действительность обгоняла нас. И то, что вчера казалось перебором, сегодня становилось реальностью.
Придумали: на улицах и во дворах города крышки от люков украли и сдали на металлолом.
А когда выбирали место съемки и попросили дворника показать, где у них люк, у люка не было крышки.
— А где крышка?
— Унесли. Сейчас все железное несут.
Придумали: в магазине, где работает Настя, ничего, кроме ластиков, нет. А когда выбирали магазин, в котором будем снимать, там и ластиков не было, были только пластмассовые треугольники, скрепки и настольные бюсты вождей.
Придумали: в Москве с электричеством проблемы, свет дают только по четным дням, и когда Настя едет на работу в нечетный день, вагон трамвая по рельсам тащит на буксире БТР (бронетранспортер).
Осенью на Чистых прудах прицепили трамвай к БТРу, посадили Настю у окна, поставили камеру пониже, так, чтобы тротуар не попадал в кадр, дали сигнал, и БТР потащил трамвай. И выяснилось, что прохожие на нас никакого внимания не обращают, никто даже не взглянул. (Мы боялись, что будут останавливаться и глазеть.) А когда трамвай остановили, чтобы вошел наш герой Саша, которого играл Валера Николаев, от трамвайной остановки к нам побежали люди и попытались войти в вагон. Мы их не пускали:
— Товарищи, сюда нельзя, здесь киносъемка! Неужели вы не видите, что этот трамвай не действующий, киношный, его БТР тащит.
— Электричества нет, вот он и тащит. Наконец-то снизошли, о людях подумали!
<...>
Между прочим. Поскольку «Настя» добрая сказка, хотелось, чтобы город выглядел приветливо. А все строения в то время были потрескавшимися, облупленными, с грязными подтеками. Везде полно мусора. На улицах, особенно в центре, толпы продавцов. Прошла денежная реформа — и люди обнищали. Продавали все: посуду, одежду, книги, картины, украшения. Но, самое горькое, продавали ордена. Ордена, которыми так гордились в той жизни.
Придумали: солдат, у всех на виду, из танка сливает шлангом бензин в «жигуль» элегантной женщины.
Снимали эту сцену на смотровой площадке напротив МГУ. Снимали без света, длиннофокусным объективом, с тротуара, чтобы не останавливать движение (денег на милицию не было). Пока ждали солнца, к нашему «жигулю» начали пристраиваться в хвост другие легковушки, образовалась очередь.
— Прогнать? — спросил второй режиссер Юсуп Даниялов.
— Пусть стоят, — сказал Паша Лебешев. Он снимал этот фильм.
Последний из очереди, хозяин «Москвича», подошел к солдату и потребовал, чтобы больше двух литров в одни руки не наливал и отпускал бензин только машинам с московскими номерами.
— Это почему только с московскими?! — Из «Нивы» вышла плотно сбитая женщина в спортивном костюме. — Упыри столичные! — закричала она. — Всю страну америкосам продали, а теперь к армии присосались, паразиты!
— Алё, гражданочка, ты со словами поаккуратней, а то договоришься!..
— Ты меня не пугай, не те времена! Чирей ваша Москва на жопе страны!
Я понял, что пора вмешаться, и объявил в мегафон:
— Товарищи, бензин продаваться не будет. Это киносъемка!
— Какая еще киносъемка?
— Фильм снимается. Это актеры.
— А что ж вы раньше молчали? — возмутился водитель «Волги», который был в очереди первым.
— Погоди ты! Вы что, этот позор всему миру показывать собираетесь?! — заорал водитель «Москвича». — Не позволю! Только через мой труп!
Тут вышло солнце, и Даниялов взял у меня мегафон и объявил:
— Товарищи водители, быстро по машинам! Снимем этот кадр и всем нальем по два литра 93-го. Бесплатно!
Все, включая хозяина «Москвича», быстро сели по машинам.
То, что в сценарии Данелии казалось фантазией или преувеличением, на момент выхода фильма в 1993 году оказалось версией-лайт происходящего с нами в лихие 90-е. Или даже приукрашиванием действительности.
Свежие комментарии